23 августа 1923 г. Преров.

Prerow, 23 Авг<уста> 1923.

        Родная моя, пишу тебе из кабинки Т<атьяны> Сав<ельевны>, которой я теперь пользуюсь на берегу после купанья. Ветер свистит и засыпает песком, но купанье хорошее. Вчера получил грустное письмо от тебя. Я хорошо понимаю, родная моя, как ты измучена и утомлена жизнью, и это мое главное горе. Непременно надо тебя полечить у М.М. Гуревич. – Я поэтому ничуть не склонен читать тебе мораль о твоих раздражениях, я сам, когда провожу целый день в суете и среди детей, начинаю раздражаться. Но все-таки дело не столько во внешних источниках раздражения, сколько в нашей чувствительности. Я напр<имер> уверен, что это чистое недоразумение, что в Банке с тобой нехорошо обращались. Они исключительно предупредительны и любезны – конечно, просто потому, что я – постоянный клиент, дающий доход. Что-нибудь ты не поняла просто. Мне немножко жаль, что ты расходуешь деньги, которые дома, и не тратишь банковских, которых взять назад я уже ни в каком случае не могу. Кто знает, что там еще будет впереди, а там лежат целые 50 долл<аров>. Мне они почему-то до сих пор не шлют денег выписанных и не отвечают, должно быть денежное письмо долго идёт. Но я, конечно, ни к чему не хочу принуждать тебя.

        Не забудь теперь же позвонить и послать Витюшу в Институт¹, там лежат, вероятно, уже деньги, они ведь хотели еженедельно выдавать – жаль, чтобы деньги обесценивались. На этот раз должно быть, я думаю, не менее 20 милл<ионов>. И в Банке так и лежат 700.000 – те уже совсем сгнили.

         К американцам, в YMCA, пожалуй, можешь не ходить². Я узнал, что там только что теперь получены деньги, и что мне, чтобы получить 30 долл<аров>, надо уплатить 6 милл<ионов> за размен чека. С этим можно подождать и до моего приезда, если тебе неохота возиться.

         Ну, будет о деньгах. Не бойся ничего, хотя предстоит и тяжкая зима, но проживем и никогда нас не убьет и не обидит. Тебе только без языка трудно и жутко, с немцами можно сговориться. В красильне³ тебя, очевидно, приняли за полячку или еврейку, с русскими все немцы в общем любезны. Я все больше думаю, что надо бы переселиться в маленький университ<етский> городок Германии, где есть русские. Институт все равно, вероятно, провалится, а YMCA может платить и за деятельность в другом месте, а там жить и дешевле, и спокойнее. Думаю о Йене. Ну, это все пока праздные мысли, там увидим. Витюшу и Наташу⁴ можно было бы перевести в тамошние немецкие школы, а Алешу пристроить в Берлине.

         Я кончил сегодня вторую статью⁵, всего здесь в Прерове за 10 дней написал 2 ½ листа, и теперь дам себе маленький отдых, помечтаю и подумаю, буду ходить утром в лес читать. М<ожет> б<ыть>, и еще что-нибудь напишу.

         Не грусти и не отчаивайся, родная, я всегда с тобой, и мы вместе дружно одолеем все напасти. Я тоже иногда хорошо молюсь.

         Скоро уже к тебе приеду. Поправился я очень хорошо, все хвалят мой вид, и чувствую себя хорошо. Бессонница иногда бывает – адалина⁶ я не взял с собой, он стоил в день моего отъезда, когда я зашел за ним в аптеку, около 2 милл<ионов>! – но не сильная, и в общем не нарушающая бодрости.

         Спасибо моей родной Наталочке за открытку. Нежно целую и обнимаю вас всех, мои дорогие, родные. До свидания.        

_______________________________________

1. См. примеч. 20 к письму 4.
2. См. примеч. 14 к письму 4.
3. Красильня – мастерская по окрашиванию тканей.
4. Наталья Семеновна Франк-Норман (по первому мужу Скорер, 1912–1999) – единственная дочь С.Л. Франка; в 1930-е гг. участник движения YMCA; жена британского офицера Поля Скорера, погибшего в 1943 г., мать двоих детей – Михаила и Петра; в 1951 г. вышла замуж за английского дипломата, слависта и переводчика Питера Нормана; преподавала русский язык в Лондонском университете. В ее доме в Лондоне С.Л. Франк провел последние пять лет своей жизни.
5. См. примеч. 10 к письму 1.
6. Адалин – лекарственный препарат, снотворное и успокаивающее средство.

24 августа 1923 г. Преров.

Prerow, 24 Августа 1923.

Родная моя, тороплюсь написать тебе несколько слов в ответ на твое письмо – сейчас надо бросать в ящик, чтобы письмо ушло сегодня. Что касается той дамы, о к<ото>рой ты пишешь¹, то мне не очень нравится, что Васенькой она не интересуется, ведь всё-таки главное. Но не видя человека и не обговорив все, отсюда судить трудно. Если ты находишь, что для тебя будет существенным облегчением ее присутствие, что она поможет справляться с Алёшей, то бери её смело; сделай по крайней мере опыт – если потом почувствуем, что слишком дорого, так откажем. Конечно, на всем готовом доллар в неделю, это цена сумасшедшая, и она нигде не найдет себе такого места. Попробуй поторговаться с ней, но – повторяю – если ты сама считаешь эту комбинацию удачной, так найми её. – Её предсказаниям об ужасной дороговизне в Германии я не верю.

Не понимаю, что означает бумага из Банка, к<ото>рую ты мне прислала. Я им неделю тому назад послал письмо, чтобы они разменяли 3 долл<ара> и мне авансом послали 8 милл<ионов>, но денег от них не получил, и извещения по моему адресу не получил. Я думал, что мое письмо пропало. Но очевидно, что они все-таки разменяли 3 долл<ара>. Не знаю, пошлют они мне эти деньги или нет. Я без них теперь обойдусь. Моих 5 долл<аров> + 2, к<ото>рые дала мне Т<атьяна> Сав<ельевна>, мне хватит, теперь мы ездим отсюда в Барт² менять, и я пользуюсь оказиями, ни разу сам не ездил. На всякий случай пишу в Банк записку, при сем прилагаемую, чтобы они выдали тебе весь остаток.

Я перестал обедать в Strandhotel’е – там обед сегодня 1.200000, с хлебом и на чаем³ 1.350000, а здесь хозяйка кормит меня хорошим рыбным обедом и будет брать, наверное, в 3 раза дешевле. Я теперь буду проживать не больше 1 мил<лиона>, – почти столько, сколько моя еда стоила бы дома.

На этом кончаю, тороплюсь опустить письмо в ящик. Обнимаю, целую тебя, родная, и всю родную компанию. Не волнуйся ни о чем, проживём.

Твой Семен.

_____________________________________

1. Речь идет, вероятно, о приглашении няни к Василию и домработницы в одном лице. См. также письмо 3.
2. Барт (Barth) – город в Северной Передней Померании (Германия).
3. Так в оригинале. Имеются в виду чаевые.

25 августа 1923 г. Преров¹.

Prerow, 25 Авг<уст>а.

Родная, пишу опять впопыхах пару слов – пошел в деревню по всяк<им> делам, гл<авным> обр<азом>, Бердяевским – они, бедные, замучились с коклюшем². Получил твое письмо сегодня. Итак, решено – приезжаю в субботу. Сегодня получил наконец из Банка 10 мил<лионов>, там лежат теперь около 3.300.000 – возьми их по моей записке³. Не волнуйся, мусинька моя, насчет цен – на долл<ары> это совсем не так много. Ты спрашиваешь насчет угля – что же тут спрашивать, конечно, нужно покупать, не теряя времени. Сходи в Банк, вели им разменять, сколько нужно, и не бери ничего вперед во избеж<ание> недоразумения, через 2 дня они тебе уже выдадут полную сумму от размена. Разменяй сразу хоть 10 долл<аров>, если реально будут угли.

Я действит<ельно> очень хорошо поправился и окреп. Сейчас опять, после почти 5-летн<его> перерыва, начал интенсивно думать о социальн<ой> философии и записывать мысли⁴. Илья Ис<аакович>⁵ приехал – больной, и в паническом настроении, к<ото>рое для меня совсем не убедительно⁶.

Обнимаю и нежно целую тебя и всех.

Твой Семен.

_________________________________________

1. Почтовая карточка. Штемпель: Prerow. 26.8.23. Адрес: An Frau Professor T. Frank, Berlin W.30. Karl Schraderst<rasse> 1^I bei Grothe.
2. См. примеч. 6, 12, 13 к письму 1 и примеч. 10 к письму 4.
3. Записка в банк была приложена к письму 6.
4. Работа над социальной философией претворится в книгу: Франк С.Л. Духовные основы общества. Введение в социальную философию. Париж: YMCA-Press, 1930.
5. См. примеч. 2 к письму 2.
6. Имеется в виду тяжелая социально-экономическая обстановка в Германии. См. примеч. 7 к письму 1.

27 августа 1923 г. Преров¹.

Prerow, 27 Августа.

Родная моя, вчера не писал, т<ак> к<ак> по воскресеньям не вынимают <письма> из ящиков, а до почты тут 2 версты. Погода стоит плохая, пасмурная и дождливая, и пора собираться домой – и соскучился я тоже изрядно. Если погода такая и будет стоять, приеду раньше условленного срока. Вчера совершил большую прогулку через лес на мели с Тат<ьяной> Сав<ельевной>, Алешей² и М.М. Гуревич³; по дороге имел с Гуревич жестокий богословский спор о христианстве и еврействе – она очень глубокий духовно человек, но со всей ограниченностью и бесплодием еврейской религиозности. Вчера переутомился и сегодня плохо спал. Я поправился внешне очень хорошо, но внутренне только так себе, кое-как себя подчинил. Гуревич обещает меня абсолютно вылечить. Она сейчас лечит Илью Ис<ааковича>, к<ото>рый имеет несчастный вид; к тому же он в ужасн<ом> паническом настроении⁴. – Я купаюсь по-прежнему каждый день, но это требует теперь изрядного мужества.

Ну, вот и все немногие мои новости. Как вы? Меня уже совесть начинает мучить, что я тебя бросил. Обнимаю тебя, дорогая моя, целую всех, мечтаю о моем Васюточке. Будь здорова, до скорого свидания.

Твой Семен.

Почтовая карточка

___________________________________

1. Почтовая открытка. Адрес: Frau Professor Tatiana Frank, Berlin W.30. Karl Schraderst<rasse> 1^I bei Grothe.
2. Алексей Ламперт – сын Татьяны Савельевны. См. примеч. 5 к письму 1.
3. См. примеч. 9 к письму 4.
4. См. примеч. 6 к письму 7.

29 августа 1923 г. Преров¹.

Prerow, 29 Августа 1923.

Родная моя, сегодня от тебя не было письма, а я так ждал – узнать, улучшилось ли твое настроение. Вчера я тебе ответил тотчас по прочтении письма – мне приходится так делать, чтобы попасть к выемке писем из ящика, – но только в течение дня пережил как следует все твое письмо, и Витюшину историю², и твое состояние, и ночью из-за этого не спал. Витюше вчера вечером написал. – Ну, это письмо последнее, в пятницу часам к 6 я буду у вас – во-первых, я соскучился и здесь уже надоело, а во-вторых, хочу дать тебе возможность в субботу пойти ко всенощной.

Родная моя, ты все не закупила угля, а теперь с 1 сент<ября> он стоит уже больше 3 милл<ионов> центнер, надо торопиться хоть теперь закупить, и потом нужно справиться насчет дров и антрацита, м<ожет> б<ыть>, так дешевле будет.

Как же ты себя чувствуешь, родная моя? Я вчера ясно почувствовал, что мы действительно одна душа, и можем спастись лишь вместе. Горячо обнимаю тебя, любимая моя, будь спокойна, вместе мы не погибнем. Целую всех ребят.

Твой Семен.

______________________________________________

1. Почтовая карточка. Адрес: Frau Professor T. Frank, Berlin W.30. Karl Schraderst<rasse> 1^I bei Grothe.
2. Об этой «истории» нам неизвестно.