Аннотация: Улыбка – одна из важнейших примет коммуникативной культуры народа, с одной стороны, подчеркивающая его своеобразие, а с другой, вводящая эту многофункциональную эмоцию в общемировой контекст. Улыбка сближает нас друг с другом и предрасполагает к устойчивому коммуникативному контакту. В данной статье мы пробуем разобраться в природе русской улыбки, чтобы посвящать в неё изучающих русский язык иностранцев. Русские в большинстве своем улыбаются искренне и тепло. Но дарим мы свои улыбки, как правило, скупо. Дарим их преимущественно родным, близким, хорошо знакомым. Дарим, когда на душе светло. В нашем коллективном сознании существует негласное правило: улыбка – выражение уместных чувств и  эмоций. Всему свое время и место: и делу, и потехе; и улыбке, и сдержанной сосредоточенности. Добрая улыбка часто воспринимается как редкостное откровение, как самое дорогое воспоминание. И потому в особой цене улыбка открытая, участливая, доверчивая, наивная, нежная, кроткая.

Ключевые слова: улыбка в речевом общении, улыбка в русской культуре, Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин, Наталья Ивановна Формановская, Евграф Иванович Покусаев,

Annotation: A smile is one of the most important components of a nation’s communication culture, both emphasizing its uniqueness and placing this versatile emotion into universal context. A smile draws people together and predisposes us to steady communication. In the present article, we attempt to understand the nature of a Russian smile to make it easier to explain to Russian language learners. Most of the Russians smile warmly and sincerely, but not often. We mostly smile to our family, friends, and close acquaintances, and we do it when our hearts are full. There is a collective understanding among the Russians that a smile should be given at the right time and the right place, just like all other emotions should be expressed when appropriate. A kind smile can become a revelation or a precious memory, and an open, warm, supportive, gentle, sympathetic, affectionate smile is especially prized.

Key words: a smile in verbal communication, a smile in Russian culture, Mikhail Yevgrafovich Saltykov-Shchedrin, Natalia Ivanovna Formanovskaya, Yevgraf Ivanovich Pokusayev.

Успешное преподавание русского языка как иностранного (РКИ) невозможно без постоянной заботы о развитии познавательного интереса учеников. Познавательный интерес пробуждается по мере роста данного нам от рождения драгоценного дара, имя которому удивление. Удивление – чувство, способное вызвать сильные, проникающие в душу впечатления от чего-то внезапно нам открывшегося. Это открытие вдруг или постепенно притягивает и увлекает. Удивление заразительно. Очень трудно таить его про себя, переживать в гулком одиночестве. Удивительным непременно хочется поделиться с теми, кто оказывается или вскоре может оказаться рядом. Преподаватели РКИ разными способами стремятся к тому, чтобы методически привлекательно строить стратегию и тактику постепенного приближения к удивительному.

Удивительное в языке – это прежде всего приметы коммуникативной культуры изучаемого народа, с одной стороны, подчеркивающие его несомненное своеобразие, а с другой стороны, вводящие эти любопытные приметы в общемировой контекст. Речь в таких случаях в первую очередь идёт о традиционных формах речевого этикета – приветствиях, представлениях, знакомствах, о принятых знаках радушия и гостеприимства.

О вербальных и невербальных формах этикета на богатом материале русской речевой культуры ярко писала талантливый лингвист и лингвокультуролог, почетный профессор Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, доктор филологических наук Н. И. Формановская (1927 – 2016). Она же подсказала мне и предлагаемую тему. Хорошо бы, советовала Наталья Ивановна, специально остановиться на такой важной, если не сказать, важнейшей, коммуникативной эмоции, как улыбка. В ней всегда жив лучик надежды на общение. С нее начинается общение. И преподавателю РКИ очень помогает посвящение иностранных студентов в принятые у нас в России формы и способы улыбки. Это в немалой степени способствует сближению с самой природой нашей речи, нашей культуры, нашего миропонимания. Написано и сказано на эту тему немало, но хотелось бы лучше разобраться в особенностях нашей русской улыбки. Так говорила мне в одном из наших продолжительных телефонных разговоров Н.И. Формановская в канун 2015 года. И размышления на эту тему я посвящаю её светлой памяти.

*******

В самом деле, улыбка у людей разных стран и континентов отмечена разной мерой экспрессии и связана с разными функциональными установками. Почти всегда это попытка войти в солидарный резонанс с другими. Хотя невольно можно улыбнуться и самому себе. Мы говорим о мечтательной улыбке, о том, как на чьём-то лице играет улыбка, лицо осветилось улыбкой. И напротив, улыбка может померкнуть, погаснуть, исчезнуть с лица. Всякий раз за этим – состояние души нашей. Человек готов бывает улыбнуться своей мысли. Своему предположению, своей догадке, своему воспоминанию. И улыбка становится формой выражения нашей внутренней речи, нашего безмолвного, эмоционально насыщенного разговора с самим собой. Сразу же вспоминается и бескорыстная, чистая, часто безадресная улыбка новорожденного.

Некоторые малыши улыбаются ещё в утробе матери. Современная технология (3D УЗИ) позволяет наблюдать это чудо рождения детских улыбок. И вообще замечено, что дети улыбаются много чаще, чем взрослые. Нас пленяют детские улыбки. Осип Мандельштам: «Когда заулыбается дитя // С развилинкой и горечи и сласти, // Концы его улыбки, не шутя, // Уходят в океанское безвластье». У Елены Благининой: «Доченька проснулась, // Сладко потянулась, // Побежала, побежала // Да и улыбнулась. // Сердце бьётся шибко. // Ах ты, моя рыбка! // До чего же дорога // Мне твоя улыбка!»

Улыбка помогает установлению ровных, спокойных, радушных отношений между детьми и взрослыми, между взрослыми людьми из разных этнических, социально-культурных, корпоративных групп. Улыбка сближает нас друг с другом и предрасполагает к устойчивому коммуникативному контакту. Улыбка может открыть нам в человеке бесконечно многое.

Вот как о силе улыбки размышлял выдающийся русский философ Семен Людвигович Франк в своем труде «Душа человека…» (раздел Ш): «Мы знакомимся с человеком, о котором ранее ничего не знали. Отдельные его суждения и поступки дают нам представление о некоторых содержаниях его душевной жизни, т.е. о «душевных явлениях», в нем происходящих; но мы еще совершенно не знаем, что это за человек. И вдруг какое-нибудь одно суждение, им произнесенное, одно его действие, иногда одна его улыбка или один его жест сразу говорят нам, с кем мы имеем дело: мы ясно узнаем в этих проявлениях уже не те или иные душевные переживания человека, а само существо его души».

Улыбка – надежная визитная карточка каждого из нас, верный способ удержания самоконтроля, непроизвольный знак нашего доверия к жизни, к предлагаемым обстоятельствам. Многократно подтверждено: улыбка способствует нашей иммунно- и стрессоустойчивости, общему оздоровлению. Улыбка – сигнал внезапного явившегося приятного откровения – просветления.

С улыбкой связана одна магическая психологическая тонкость, многократно описанная и даже специально рекомендуемая: если случается какое-то время предумышленно держать на лице вполне естественную, искреннюю улыбку, то она сама по себе способна превратиться в прелюдию к хорошему расположению духа. Психотерапевтическая сила улыбки бесспорна. Искренняя улыбка – надежный инструмент преодоления негативных состояний и настроений.

Доверительная улыбка заразительна. Ей в ответ невозможно не улыбнуться. Растерянная улыбка способна, смотря по обстоятельствам, перерасти в улыбку ликующую. Улыбка едва заметно может трансформироваться в усмешку. А усмешка – переходить в смех. Короче, возможности улыбки безграничны. Широко тиражируемая ныне восточная мудрость гласит: «Почаще улыбайся, и улыбка приклеится к твоей душе».

*******

«Улыбка примиренья» (А.С. Пушкин) – первый шаг к взаимному поиску согласия. Но улыбаемся мы очень по-разному. У одних народов – это знак искреннего дружественного расположения. В некоторых восточных странах, в Японии, например, улыбка может означать также способность переживания разных бед и утрат. Мне рассказывали, как на похоронах японцы позволяют себе улыбаться и таким образом дают понять, что стойко переносят случившееся с ними горе и не хотят подавлять им сторонних наблюдателей.

Меня убеждали, что во Франции принято улыбаться незнакомцам и что это проявление элементарной бытовой учтивости. Так оно и есть. В одном из путеводителей по Парижу я прочел: стоит только на одну секунду остановить свой взгляд на любом из встретившихся вам парижан, как тот непременно вам в ответ улыбнётся. Пробовал: далеко не всегда это получалось, правда. Вероятно, попадались не коренные парижане…

У американцев и британцев широкая светлая улыбка – обыденный, привычно укорененный жест вежливости. Широко известно пожелание «keep smiling!» (продолжай улыбаться!) звучит почти как «держи спину, не горбись!» В известной песне Луи Армстронга «When you’re smiling» есть такие слова: «Когда ты улыбаешься, весь мир улыбается вместе с тобой». Речь об универсальной объединительной силе, о невыразимой энергии улыбки!

При любых жизненных обстоятельствах стараются улыбаться китайцы. Как уверяли меня первокурсники из КНР, подобной реакции они ждут обычно и от своих собеседников. Отсутствие по какой-либо причине ответных улыбок часто приводит к недоумениям и недоразумениям.

В Словакии я впервые оказался тёплой осенью 1988 года (я был тогда гостем кафедры русской литературы Университета им. Я.-А. Коменского). И как-то в солнечный выходной день по совету словацких друзей решил совершить длительную прогулку по одному из замечательных, огромных национальных парков, примыкающему к Братиславе. Поразительное дело, но почти все встречавшиеся мне на широких аллеях очень разные люди (разных возрастов, прогуливавшиеся поодиночке, вдвоем или небольшими группами) дарили мне скупые, но очень приветливые, предупредительные и вежливые улыбки. В них, мне казалось, был едва заметный сигнал некоей живой и теплой солидарности: мы не одни в этот прекрасный день и в этом прекрасном лесу наслаждаемся его красотой и тишиной!

Ранним летним утром на узенькой, малолюдной, круто уходящей в гору серпантинной дорожке в районе Кисловодского национального парка (Ставропольская область России), далеко не все мне попадающиеся навстречу откликаются на мою улыбку. Некоторые стараются не встречаться взглядами. А кто-то – замечено это задолго по появления на нашей планете коронавирусной пандемии – сохраняют подчеркнуто независимую дистанцию, отрешенность и внутреннюю сосредоточенность…       

Иностранцы охотно говорят о бытовой неулыбчивости русских, об их серьёзности, хмурости, даже суровости. Поводов для подобных заключений немало. Но по сути здесь кроется вольное или невольное заблуждение. Попробуем разобраться в природе русской улыбки, чтобы посвятить в неё и приобщающихся к нашему языку иностранцев.

Мы, конечно же, в большинстве своем тоже умеем улыбаться искренне и тепло. Но дарим мы свои улыбки, как правило, скупо. Дарим их преимущественно родным, близким, хорошо знакомым. Или тем, кого узнали сравнительно недавно, при приятных обстоятельствах. В русской деревне, правда, всякий всякого готов приветствовать. И делается это внимательно и уважительно. Но если передо мной незнакомец, то на лице у меня вряд ли объявится широкая улыбка. Мол, приветствовать тебя готов, однако не ведаю пока, кто ты таков, добрый человек.

А что касается пространства городской улицы или любой другой публичной локации, то в России, как известно, улыбаться направо и налево, совершенно незнакомым людям обычно не принято. Можешь даже прослыть не вполне здоровым. Есть и такая забавная частушка: «Ходит милый по базару, // Всем он улыбается. // Неудачно зубы вставил – // Рот не закрывается».

Год за годом выступая перед первокурсниками, будущими филологами, педагогами, журналистами, в самом начале их университетского пути, я неизменно даю первое шутливое задание: попробуйте мне в ответ на мои добрые вам пожелания здесь и сейчас открыто улыбнуться. Ведь улыбка – лучший ваш бейджик! Смеются – пробуют – у кого как получается. Мне навстречу устремляются улыбки приветливые, понимающие, смущённые, насмешливые, кокетливые, озорные, робкие, стеснительные, по большей части сдержанные – всякие …

О русской улыбке много сказано и профессионалами, и любителями. Считается, что улыбка в России – отчетливый знак хорошего настроения. Если вы  в России увидели в свой адрес открытую улыбку, знайте: встретившийся вам пребывает в  добром расположении духа. Для этого есть у него веские поводы. Николай Рубцов: «Скромная девушка мне улыбается, // Сам я улыбчив и рад! // Трудное, трудное – все забывается, // Светлые звезды горят!» В некогда популярной эстрадной советской песне пелось: «Человек идет и улыбается – // Значит, человеку хорошо!» В противных случаях, как у Владимира Высоцкого: «Нынче мне не до улыбок…»

Вслушаемся в поэтические голоса Х1Х века. А.А. Фет: «Только встречу улыбку твою // Или взгляд уловлю твой отрадный, – // Не тебе песнь любви я пою, //А твоей красоте ненаглядной». В.С. Соловьёв: «Я озарен осеннею улыбкой – // Она милей, чем яркий смех небес. // Из-за толпы бесформенной и зыбкой // Мелькает луч, – и вдруг опять исчез».
К.К. Романов: «Улыбка радостная Мая // И первой ласточки прилет! // Земля цветет, благоухая, // И соловей в саду поет». Улыбается человек – ему улыбается природа. Русская улыбка светится внутренним светом. Она неизменно сопутствует нашей внутренней речи, её сложному душевному синтаксису, её пронзительным сценарным переходам и переливам. Перед нами гениальный стих Ф.И. Тютчева 1852 года – одна из вершин русской любовной лирики:

Сияет солнце, воды блещут,

На всем улыбка, жизнь во всем,

Деревья радостно трепещут,

Купаясь в небе голубом.

Поют деревья, блещут воды,

Любовью воздух растворен,

И мир, цветущий мир природы,

Избытком жизни упоен.

Но и в избытке упоенья

Нет упоения сильней

Одной улыбки умиленья

Измученной души твоей…

Оставим сейчас в стороне исполненные драматизма автобиографические мотивы, запечатленные Тютчевым. Сосредоточимся на удивительном движении чувств в этом стихотворении. Ликующая, захватывающая дух природа. Упоительно восторженное, избыточно радостное, взахлеб (дважды «воды блещут», «блещут воды») состояние бытийного наслаждения. Но всесветное, всеохватно праздничное настроение не в силах, однако, ни на йоту затмить, приглушить, притушить еще более пронзительного, глубокого, неотступного переживания: «Одной улыбки умиленья // Измученной души твоей». Духоподъёмный, переходящий в элегическое звучание четырёхстопный ямб навсегда запечатлел пленительной силы признание в любви. Улыбка любимой – ей нет альтернативы. В русской эмоциональной культуре большую цену имеют и грустная улыбка, и печальная улыбка, и тоскливая улыбка. Есть представление и о Божественной силе улыбки!

Русские ценят улыбку высоко. Всерьёз. Улыбка остаётся в активной памяти и сберегается как особая бесценная данность. Нежная улыбка мамы. Радостные улыбки детей. Счастливые улыбки моих соотечественников победной весной 45-го года. Светлая улыбка первого космонавта мира Юрия Гагарина. Поощрительно озорная улыбка моего учителя. Очень разные солнечные и щемяще грустные улыбки клоунов Олега Попова и Юрия Никулина. Проникновенная улыбка любимой. Улыбающиеся лица моих наставников, друзей, приятелей, знакомых, коллег, учеников…

Добрая улыбка часто воспринимается как исключительный дар, как редкостное откровение, как самое дорогое воспоминание. У Алексея Суркова в знаменитой песне Великой Отечественной войны «В землянке»:

Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза,
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.

Сравните у Юлии Друниной: «Наши души сильны и гибки – // Привыкаешь к беде, к войне. // Только к чуду твоей улыбки // Невозможно привыкнуть мне…»

*******

Русским, как правило, несвойственны так называемые натянутые, стандартные, ритуальные улыбки. Сравните словосочетание у Пушкина: «На это скажут мне с улыбкою неверной…» Неверным улыбкам противопоставляются в русской культуре поистине детские, открытые и чистые улыбки. У Пьера Безухова в «Войне и мире» Л.Н. Толстого, «когда приходила  улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное  и даже несколько угрюмое лицо  и  являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения». Вспоминается и «улыбка радости и успокоения» на лице Наташи Ростовой в момент её первой детской влюбленности и объяснения с Борисом Друбецким. И скупая улыбка суровой Марьи Дмитриевны Ахросимовой, «дамы, знаменитой не богатствами, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения». И танец графа Ростова с его «особенною молодецки-хитрою улыбкой». И ещё тысячи разных улыбок в толстовской эпопее. Во многих из них – удивительно органичная уместность. Неуместные улыбки кажутся странными, порой даже поражающими своей неловкостью и неприличностью.

Про крайнюю, лучше сказать, предательскую неуместность невольной улыбки Стивы Облонского рассказывает Л.Н. Толстой в самом начале романа «Анна Каренина»: «Все смешалось в доме Облонских. Жена узнала, что муж был в связи с бывшею в их доме француженкою-гувернанткой, и объявила мужу, что не может жить с ним в одном доме. /…/ На третий день после ссоры князь Степан Аркадьич Облонский — Стива, как его звали в свете, — в обычный час, то есть в восемь часов утра, проснулся не в спальне жены, а в своем кабинете, на сафьянном диване /…/. И тут он вспомнил вдруг, как и почему он спит не в спальне жены, а в кабинете /…/». Более всего Облонского мучило то, что «он не сумел приготовить свое лицо к тому положению, в которое он становился перед женой после открытия его вины. Вместо того чтоб оскорбиться, отрекаться, оправдываться, просить прощения, оставаться даже равнодушным — все было бы лучше того, что он сделал! — его лицо совершенно невольно («рефлексы головного мозга», — подумал Степан Аркадьич, который любил физиологию), совершенно невольно вдруг улыбнулось привычною, доброю и потому глупою улыбкой. Эту глупую улыбку он не мог простить себе. Увидав эту улыбку, Долли вздрогнула, как от физической боли, разразилась, со свойственною ей горячностью, потоком жестоких слов и выбежала из комнаты. С тех пор она не хотела видеть мужа. «Всему виной эта глупая улыбка», — думал Степан Аркадьич».

В словаре В.И. Даля «Пословицы русского народа» встречаем такие примеры: «Набьет улыбка оскомину», «Не перед добром развеселился», «Это смех перед слезами», «Шутка шуткой, а дело делом» и др. Школьные учителя часто не приветствуют подобное, некстати проступившее выражение эмоций на уроках: «Что разулыбался вдруг? Не отвлекайся! Сосредоточься! Делом занимайся!». Повторяющиеся и явно раздражающие учителя ребячьи улыбки, никак не вяжущиеся с контекстом урока, способны иной раз вызвать и предсказуемые реакции: «Сейчас тебе будет не до улыбок!» или «Улыбаешься – иди к доске!»

В русском коллективном сознании, по-видимому, существует негласное правило: улыбка – выражение уместных чувств и  эмоций. Двоедушие неприемлемо: улыбаться – так улыбаться, сокрушаться – так сокрушаться! Живо в нас исконное убеждение, что выражено в обращенных к Молчалину словах Чацкого из комедии «Горе от ума» А.С. Грибоедова:
                   Когда в делах – я от веселий прячусь;
                   Когда дурачиться – дурачусь;                 
                   А смешивать два эти ремесла
                   Есть тьма искусников – я не из их числа. 

         Всему свое время. И делу, и потехе; и смеху, и печали; и улыбке, и сдержанной сосредоточенности. Но и всё, тем не менее, находится в подвижной сцепке: веселое и грустное, смешное и печальное, улыбка и тоска… У Апполона Майкова: «Улыбки и слезы!.. И дождик и солнце!»

Тут же можно вспомнить и подчас обидную, если не сказать, избыточно хмурую поговорку: «Смех без причины – признак дурачины». Часто так называемый беспричинный смех таковым является только с точки зрения внешнего, не посвященного свидетеля. Мало ли какой внутренний, вслух не выговоренный повод может стать источником веселой реакции! По наблюдениям специалистов, эту причинно-следственную связку очень трудно понять многим иностранцам. Улыбка и смех находятся при этом на очень короткой и подвижной дистанции. Широко улыбающемуся человеку может быть задан вопрос: «Чего вдруг развеселился?!» В сниженном варианте: «Чего лыбишься!?». В комедии «Горе от ума» Чацкий вполне уместно хохочет над аттестацией, которую выдаёт старуха Хлёстова Загорецкому. И тут же следует отповедь Хлёстовой: «Ну? А что нашел смешного? // Чему он рад?// Какой тут смех? Над старостью смеяться грех».

И дело, как мне представляется, не только в социально-культурно, исторически, климатически или географически оправдываемой суровой природе наших соплеменников. А.Т. Твардовский в озаренной улыбкой гениальной поэме «Василий Тёркин» признаётся: «Мать-земля моя родная, // Ради радостного дня // Ты прости, за что – не знаю, // Только ты прости меня!» Смех и добрая улыбка как предвестие смеха неразлучны в русской культуре с глубинным ощущением светлой грусти и неизреченный тоски. Русское смеховое искусство пронизано болевыми токами.

*******

Дело в некоторых существенных приметах нашего коллективного сознания. Мы относительно четко различаем ситуации смешные и табуированные для смеха. К примеру, как выражался А.П. Чехов, «для нас дороже матери ничего не существует в сем разъехидственном мире». И если неписаная граница вдруг нарушается, готова отповедь: негоже смеяться или зря, мол, смеешься – скоро и заплакать можешь!

Ключ к природе русского смеха, русского бесшабашного озорства, наконец, русской улыбки открыл для меня в далекой юности мой мудрый университетский учитель, тонкий знаток сатиры М.Е. Салтыкова-Щедрина, профессор Е. И. Покусаев (1909 – 1977). Я по счастью учился в его семинаре, посвященном истории русской сатиры, потом в аспирантуре под его руководством, а затем работал под его началом на кафедре русской литературы в Саратовском университете.

Так вот, представляя нам на семинарском занятии великого сатирика России, по многочисленным признаниям современников на редкость неулыбчивого в быту, хмурого, мрачного человека, Евграф Иванович говорил примерно так: Михаил Евграфович Салтыков, как может быть никто другой на белом свете, беспощадным смехом своим преследовал зло этого мира, его варварские благоглупости и нелепости. Он поведал всей планете про наш собирательный город Глупов и его обитателей. Но именно он в порыве откровения произнес эти проникновенные слова: «Я люблю Россию до боли сердечной». И противопоставляя «благорастворенные заграничные места» своей родной стороне, добавлял: «Хорошо там, а у нас… положим, у нас хоть и не так хорошо, но, представьте себе, все-таки выходит, что у нас лучше. Лучше, потому что больней. Это совсем особенная логика, но все-таки логика, и именно – логика любви». И эта необыкновенная логика помогает понять природу щедринского смеха, победительного и вместе сострадательного.

Но, добавим мы в русле нашей темы, эта логика любви озаряет своим светом и особенность улыбки в нашей жизни. Эта свойственная нам логика ничего общего не имеет с сугубо рациональными соображениями и построениями. Её трудно предъявлять гроздьями силлогизмов. Да она и не требует доказательств. Она укоренена в душе человеческой. Совсем по-есенински: «Это всё, что зовём мы родиной, // Это всё, отчего на ней // Пьют и плачут в одно с непогодиной, // Дожидаясь улыбчивых дней» (С.А. Есенин «Этой грусти теперь не рассыпать…»). Долгое, трудное ожидание «улыбчивых дней», неизбывная вера в них неразлучны с нашей многообъёмной картиной истории, с нашим национальным характером…

Улыбки условно можно поделить на формальные (стандартные, деланные, контролируемые) и содержательные (исполненные искреннего чувства, смысла, значения). Изредка встречаются даже такие выражения лица, на которых улыбка словно бы застыла как гримаса. А это всего лишь уголки губ так устроены оказались от рождения и на всю оставшуюся жизнь. Бывает улыбка малозначащая, привычная, повседневная. Очень часто случаются улыбки виноватые. А «доброму человеку бывает стыдно даже перед собакой», как выразился однажды А.П. Чехов. И он же в другой раз подметил: «Русский человек – умер ли у него кто-нибудь в доме, заболел ли, должен ли он кому-нибудь, или сам даёт взаймы – всегда чувствует себя виноватым».

Не в чести у нас самодовольная усмешка, язвительная ухмылка. Под подозрением могут оказаться улыбки презрительные, снисходительные, надменные. На ценностной периферии – формальные, натянутые, ехидные улыбки. Конечно, многое зависит от конкретной ситуации и необходимости на неё реагировать. Но правда и то, что улыбка, бесчувствие и злорадство резко разведены у нас по разные стороны. И потому в особой цене – улыбка открытая, участливая, доверчивая, добродушная, наивная, нежная, кроткая... В настоящей, доброй улыбке всегда жива искорка любви. Недавно китайский студент поделился со мной и таким любопытным заключением: в  сдержанной улыбчивости русских, вероятно, кроется их откровенность и искренность. И в этом тоже есть своя большая правда!

См.: Формановская Н.И. Речевой этикет в русском общении: теория и практика. М.: ВК, 2009. 334 с.; Формановская Н. И. Коммуникативный контакт. М.: изд-во ИКАР, 2012. 200 с.