Проект реализуется с использованием гранта
Президента Российской Федерации
В сентябре 1921 года профессор историко-филологического факультета Семен Франк навсегда покидает Саратов. Между тем, научная жизнь в городе продолжается, университет со своими педагогами и студентами приспосабливается к новым, постоянно меняющимся условиям. Старая профессура вынуждена покидать кафедры, на смену ей приходят зачастую неподготовленные, но идеологически подкованные работники. Постепенно партийный комитет университета начинает играть роль более важную, чем ученый совет и непосредственное руководство вуза. Главным фактором при поступлении в университет становится происхождение абитуриента, а не его знания или способности. Вводятся специальные квоты для детей бывших дворян, священников и прочих «социально чуждых» элементов. Уровень образования при таких условиях неизбежно падал, это была вынуждена признать не только местная власть, но и столичные руководители образовательного процесса.
В результате Народный комиссариат просвещения направил в Саратовский университет нового директора (в 1930-х годах должности ректора не было). Им стал 35-летний выпускник Московского государственного университета, математик и член партии (редкое в то время сочетание) Гавриил Кириллович Хворостин.
Его личность, безусловно, заслуживает масштабного исследования, которое выходит за рамки этой заметки. Отмечу лишь, что Хворостин сразу же после назначения в Саратов поставил себе целью поднять СГУ до уровня столичных университетов. Он считал, что достичь этого можно, привлекая научных работников из других городов, воспитывая местные кадры, обеспечивая их жильем и главное – оборудованными рабочими местами. Хворостин просил Москву дать добро на строительство новых корпусов университета, поскольку в существующих условиях вести научную работу было проблематично.
Гавриил Хворостин, 1936 г.
1 октября 1936 г. Гавриил Хворостин направил письмо с описанием проблем СГУ своему непосредственному руководству в Москву: наркому просвещения РСФСР А.С. Бубнову и председателю Комитета высшей школы И.И. Межлауку.
* * *
«Саратовский Государственный Университет им. Н.Г. Чернышевского испытывает исключительные затруднения с размещением научно-учебных единиц и научной библиотеки и находится в чрезвычайно тяжелом положении в отношении обеспечения жилищем студентов и научных работников.
Так, например:
Физико-математический факультет, половина здания которого в настоящее время занята под библиотеку, лишен возможности организовать экспериментальную и учебную работу по ряду областей физики – металлофизика, акустика, магнетизм и др., а лаборатории по механике ютятся в подвальном помещении.
I корпус университета, 1913 г.
В здании химического факультета, не удовлетворяющего, по сути дела, даже потребностям нормально развитого химического факультета, расположены кафедры ботаники, почвоведения и частично зоологии.
Это лишает факультет всякой возможности поставить надлежащим образом научно-исследовательскую работу по химии и совершенно пагубно отражается на ботанике. Кроме того, работа биологического факультета осложняется еще и тем, что другая часть факультета расположена в здании, находящемся в противоположном конце города.
Геологический факультет также разбросан по двум изданиям, а исторический факультет целиком расположен в здании, находящемся вдали от университетской территории. Университет не имеет помещение для физкультурных занятий. Военные кафедры ютятся в неприспособленных помещениях. Отсутствует всякая возможность вести клубную, культурно-массовую работу среди студенчества.
Университетская библиотека, обслуживающая не только студентов университета, но и медицинского института, а научной литературой – всех научных работников г. Саратова, занимает, как указано выше, помещение физико-математического факультета и при этом крайне стеснено в отношении книгохранилищ и совершенно не справляется с текущим обслуживанием студентов. Вследствие недостаточного количества необходимых помещений для читален, студенты вынуждены заниматься даже в коридорах.
Табачная фабрика Левковича. До 1936 г.
Студенческое общежитие на 500 человек, переделанное под жилье из табачного склада, приспособленного для сохранения в влажном виде махорки – не удовлетворяет элементарном условиям гигиены, отличается сыростью и не может быть в дальнейшем использовано под жилье для студентов. Заканчивающееся строительством в текущем году общежитие на 250 человек удовлетворяет потребность в общежитии всего лишь на 20%.
Таким образом, чрезвычайно остро стоит вопрос и со студенческими общежитиями.
Для приглашения квалифицированных научных работников для нормального развертывания работы университет должен в ближайшие 2 года пригласить примерно 50 человек научных работников по различным специальностям, – необходимо подготовить нормальные жилищные условия для вновь приглашаемых работников.
Запроектированное же на 1937 г. строительство дома в 24 квартиры совместно с педагогическим институтом, из которых университету предназначаются только 12 квартир – не удовлетворит жилищные нужды научных работников университета.
I и II корпуса университета со стороны Московской площади, 1913 г.
Учитывая изложенное, прошу Вас:
1. Ускорить практическое разрешение вопроса о строительстве учебных корпусов и библиотеки Саратовского университета, с тем, чтобы строительство биологического корпуса начать в 1937 г., а главного корпуса и библиотеки – в 1938 г.
2. Предусмотреть на 1937 г. строительство общежития для студентов на 750 человек.
3. Закрепить утверждённый на 1937 г. строительством дом для научных работников в 24 квартиры целиком за Саратовским государственным университетом».
Строительство II корпуса Саратовского университета, 1910 г.
* * *
Естественно, причины столь бедственного положения одного из главных вузов Саратова были тайной лишь для его нового директора и московских начальников. Саратовское партийное руководство ситуацию хорошо знало, но не владело ей в силу разных причин. «Секрет Полишинеля», изложенный в новом письме Хворостина к секретарю Саратовского Крайкома ВКП(б) А.И. Криницкому, вероятно, лишь разозлил местное руководство. Хворостин излагал очевидные для них вещи со свойственным «варягам» энтузиазмом.
* * *
«На основании решения бюро Саратовского Крайкома ВКП(б) о строительстве учебных корпусов Саратовского Государственного Университета, на занимаемой университетом и пограничной школой площадке, ограниченной улицами Кутякова, Университетской, Цыганской и Астраханской – Наркомпрос РСФСР и Комитет по Высшей Школе при Совнаркоме СССР в своем постановлении от 9-го Октября 1936 года предложил начать немедленно подготовительные работы с тем, чтобы максимально развернуть строительные работы двух учебных корпусов в 1937 году.
В плане IV-го квартала 1936 года и на 1937 год Наркомпрос предусмотрел на строительство учебных корпусов Университета соответствующие ассигнования.
Между тем, на этой же площадке, закрепленной за Университетом, предполагается в 1937 году новое строительство пограничной школы.
Строительство корпусов 4-й школы ОГПУ, 1933-1934 гг.
Принимая во внимание, что пограничная школа ныне занимает здание, строившееся Наркомпросом для Университета и оказавшееся в ведении пограничной школы благодаря бесхозяйственности бывш<ей> администрации Университета, прошу Вас поставить перед соответствующими инстанциями вопрос о новом строительстве пограничной школы на другой территории.
4-я пограничная школа НКВД, 1934-1936 гг.
Для города и тем более для пограничной школы целесообразно расположить пограничную школу в стороне от центральной артерии города (улица Ленина). Университет же, за которым эта площадь закреплена давно и 4 здания которого уже на ней расположены, – имеет все основания достраивать остальные корпуса на этой же площадке.
Пересмотр вопроса о строительной площадке для университетских корпусов сорвет всю проделанную подготовительную работу и отложит строительство Университета на продолжительное время.
Поэтому прошу Вас принять все меры, чтобы закрепленная постановлением бюро Крайкома ВКП(б) от 21/IX-1936 г. строительная площадка осталась за Университетом».
4-я пограничная школа НКВД, 1934-1936 гг.
* * *
Из письма Гавриила Хворостина следует, что Наркомпрос и Совнарком отреагировали на его жалобу о положении в СГУ мгновенно, выпустив постановление о строительстве двух корпусов. Однако директор университета не догадывался, какую роль в жизни города играло местное управление НКВД, которое самовольно захватило построенное на улице Ленина здание для своих курсантов-пограничников. Наивное желание Хворостина противостоять карательному ведомству и строить новые корпуса на собственной земле было пресечено. Через полгода школа пограничной охраны была преобразована в военное училище НКВД СССР, а через год Хворостин был арестован и расстрелян.
Гавриил Хворостин. Фото из газеты СГУ «Сталинец», декабрь 1936 г.
Пятый – биологический – корпус СГУ был встроен в ансамбль Мюфке лишь в 1953 году, здание научной библиотеки – в 1957-м. Университетское общежитие в бывшей табачной фабрике Левковича, о котором писал Хворостин, спустя десятилетия было отдано под кафедру физкультуры, а затем НИИ химии СГУ. Полностью изношенное здание снесли в 2009 году.
Общежитие СГУ на ул. Кутякова, 1980-е гг.
Участок земли по другую сторону улицы Московской, изначально принадлежавший саратовскому университету, ныне полностью застроен корпусами Саратовского военного ордена Жукова Краснознаменного института войск национальной гвардии.
Алексей Голицын